Европейский Вавилон: как Лондон стал мечтой миллиардеров и беженцев

 
12 января 2016 в 8:00
Автор: darriuss. Фото: Влад Борисевич
Автор: darriuss. Фото: Влад Борисевич

Здесь говорят на трехстах разных языках, треть населения родилось за пределами страны, а во многих городских районах иммигранты и выходцы из бывших колоний составляют большинство местных жителей. Поначалу смешение рас и культур ошарашивает человека, выросшего в моноэтническом государстве, но очень быстро к «Маленьким Индиям», «Маленькому Лаосу» или «Маленькому Бейруту», разделенным совершенно невидимыми границами, привыкаешь. Корреспонденты Onliner.by разобрались в этническом многообразии Лондона и выяснили, почему сюда так стремятся иностранцы — от миллиардеров до беженцев без единого фунта в кармане.

В отличие от США, Великобритания не стала, да и не могла стать «плавильным котлом». Даже сейчас, после всех волн миграции, белые британцы по-прежнему составляют абсолютное большинство населения этой страны, тогда как этнические меньшинства исчисляются лишь единицами процентов. Самое яркое исключение на этом фоне представляет собой как раз Большой Лондон.

В 24 из 33 лондонских районов белые сами стали меньшинством. В общей сложности треть жителей столицы Великобритании родились за ее пределами, и здесь не учитывается огромное число выходцев из бывших колоний, живущих в Лондоне уже вторым-третьим поколениями. За скучными статистическими выкладками скрывается город, который сейчас уже невозможно представить без бангладешских магазинов, арабских кальянных, дам в хиджабах и храмов всех возможных религий, нравится вам это или нет.

Все большему количеству британцев вообще и коренных лондонцев в частности это уже не нравится, и динамика социологических исследований показывает, что количество недовольных сложившимся положением дел только растет. Да, карри и цыплята тандури уже стали в массовом сознании национальными британскими блюдами (хотя это скорее упрек местным пищевым традициям — или их отсутствию), а без польского сантехника или филиппинской няни многие семьи не представляют своего быта. Но столь же труднооспоримым фактом стало и разочарование в некогда пропагандируемой на государственном уровне политике мультикультурализма.

Мультикультурализм, уже ставший европейской притчей во языцех, в национальных масштабах стал внедряться после прихода к власти в 1997 году правительства лейбористов. Впрочем, в 2001-м после бунтов на севере страны, вызванных волнениями на расовой почве, эту политику несколько модифицировали, назвав ее «сплочением общества» (community cohesion). Главной целью была объявлена интеграция этнических меньшинств в полноценную жизнь Британии. С конца 2000-х годов для них были введены специальные квоты для приема на государственную службу (в армии, министерствах и ведомствах, полиции), а финансовая, социальная, правовая и образовательная системы стали адаптироваться к специфическим религиозным институтам, например мусульманским.

На практике благодаря лоббированию такой политики на локальном уровне это привело к значительным, порой одиозным «перекосам на местах». Не секрет, что в Лондоне образовались многочисленные этнические районы компактного проживания тех или иных национальностей. В мусульманских кварталах мусульманскими стали и школы, что в отдельных случаях привело к обратной дискриминации учеников иного вероисповедания. Халяльная еда в столовых по умолчанию, призывы на молитву вместо школьных звонков, спонсирование паломнических поездок к исламским святыням со стороны подозрительных организаций с Ближнего Востока — с точки зрения светского образования все это выглядело крайне сомнительно.

На фоне все растущей угрозы терроризма, зачастую имеющего религиозную подоплеку, такое своеобразное «сплочение общества» не могло не вызывать законные вопросы. Адресная помощь правительства иммигрантам лишь усиливала ксенофобию. Многодетные семьи приезжих порой получали от государства хорошее жилье в относительно респектабельных районах. Конечно, в теории это должно было помогать их вовлечению в нормальную цивилизованную жизнь, но потом внезапно выяснялось, что пособия и льготы способствуют и иждивенчеству, недоступному обычным британцам со скромными доходами, особенно в условиях лондонской дороговизны.

Несложно представить себе реакцию жителей Великобритании, когда после крупных терактов 2005 года в Лондоне, унесших жизни 52 человек, стало известно, что смертники, взорвавшие бомбы, родились на территории страны, были ее гражданами, учились в британских школах. Впоследствии была вскрыта целая экстремистская сеть проповедников нетерпимости, которые при попустительстве властей и пользуясь предоставленными им возможностями организовали идеологическую проработку представителей религиозных и национальных меньшинств в духе ненависти к европейскому укладу жизни.

Приход к власти консервативного правительства Дэвида Кэмерона не мог не отразиться на этой государственной политике. В 2011 году, через несколько месяцев после назначения на пост премьера, Кэмерон сделал свое известное программное заявление, провозгласив: «Государственный мультикультурализм провалился». «У нас не получилось создать общество, к которому им хотелось бы принадлежать. Мы даже способствовали существованию таких сегрегированных групп, поведение которых входило в полное противоречие с нашими ценностями», — добавил премьер.

С момента этого заявления Кэмерона прошло уже почти пять лет. Основной задачей правительства стало разрушение той национальной сегрегации, о которой говорил премьер-министр, в том числе путем создания дополнительных рабочих мест для этнических меньшинств и способствование обучению выходцев из них в вузах. С одной стороны, после 2005 года серьезных террористических актов в Великобритании не было, с другой — среди боевиков ИГИЛ, главной современной угрозы мировому порядку, много британцев, в том числе из довольно респектабельных семей, с хорошим светским образованием и профессией.

Впрочем, в определенном смысле в «сегрегации» можно найти и свои плюсы. Лондон — один из самых многонациональных городов мира, где за относительно короткое время можно совершить настоящее путешествие по странам, традициям и культурам, не выезжая за пределы одного города. Карты, составленные на основе данных последней переписи населения, показывают, что представители разных этнических меньшинств по-прежнему предпочитают жить компактными сообществами, формируя вокруг себя уникальную по своей пестроте среду.

Плотность выходцев из Южной Азии в Лондоне
Плотность выходцев из Африки и стран Карибского бассейна в Лондоне

В отличие от США, иммигранты стали более-менее массово прибывать на Британские острова только после Второй мировой войны и начавшегося распада Британской империи. В 1948 году был принят специальный закон, позволивший сразу 800 млн жителей доминионов жить и работать в метрополии без визы. Послевоенная Великобритания отчаянно нуждалась в относительно дешевой рабочей силе, а бывшие колонии были готовы предоставить ее. Если в 1953 году туда переехало 3 тыс. новых мигрантов, то в 1961-м — уже около 140 тыс. Будущие работники текстильных фабрик, водители автобусов, железнодорожники, в массе своей достаточно квалифицированные, ехали отовсюду, но в основном из стран Карибского бассейна и получивших независимость государств Южной Азии: Индии, Пакистана, Шри-Ланки.

Это была первая массовая волна мигрантов, чьи потомки уже давно интегрировались в британское общество, проникнув в том числе в сферу государственного управления, финансы, банковское дело. Впоследствии, несмотря на ряд последовательных ограничений, вводимых государством, поток иммигрантов из Южной Азии продолжал быть устойчивым. Они предпочитали селиться на востоке и западе города и в конечном итоге сформировали крупнейшую и самую заметную на улицах этническую группу. Сразу в 10 из 33 лондонских районов они уже составляют относительное большинство, а в 300-тысячном Ньюэме процент выходцев с Индийского субконтинента достигает 45%.

Выйдя со станции метро «Ист Хэм», действительно оказываешься в «Маленькой Индии», разве что архитектурный антураж с типичными для Лондона кирпичными таунхаусами напоминает о том, что вокруг не Ахмедабад, а все-таки столица Великобритании. В магазинах продаются этническая одежда, украшения и даже музыкальные инструменты, в ресторанах сплошь южноазиатская еда с редкими вкраплениями кебабных, ранним вечером улица заполняется детьми в хиджабах, вокруг исламские культурные центры и мечети.

При этом здесь живут и куда более близкие нам славяне, хотя за настоящей «Маленькой Польшей» стоит ехать на запад города в Хаммерсмит и Илинг. Поляков в Лондоне уже более 200 тыс., и вместе с прибалтами они занимаются строительством и ремонтом, уборкой домов, работают на заводах и фабриках. Любопытно при этом, что многие из них вовсе не намерены оставаться в Великобритании навсегда. Их миграция маятниковая: заработав воспетый Марксом и «Ляписами» капитал, зачастую они с удовольствием возвращаются на родину.

В «Маленьком Бейруте» к северу от Гайд-парка алфавит деванагари на вывесках сменяет арабская вязь. Это уже кварталы с ближневосточной кухней, многочисленными кальянными и задумчивыми мужчинами, потягивающими их за выставленными на улицу столиками. Отсюда совсем недалеко до престижных Белгравии и Мейфэра, где также много арабов, уже куда более обеспеченных и делящих роскошные георгианские дома с российскими олигархами.

Таких «маленьких» Лаосов, Португалий, Кипров, Каиров, Россий и Вьетнамов в Лондоне множество, которое стремится к бесконечности. Какие-то из них превратились в туристические аттракционы, где национальное своеобразие выставлено на продажу, как, например, в совсем небольшом Чайнатауне в Сохо. Другие продолжают существовать как этнические анклавы, где нет-нет да и почувствуешь себя белой вороной. Большинство же настроено к тебе дружелюбно и существует как обычное пространство для жизни, пусть и непривычно для нас колоритное.

Этническая карта Лондона постепенно эволюционирует. В Шордиче в начале XX века компактно селились евреи, многие из которых бежали от погромов в Российской империи. Спустя десятилетия еврейская диаспора переселилась на север города в район Голдерс Грин, а сменил ее британский пролетариат. После закрытия шордичских фабрик место белых британцев заняли бангладешцы, бежавшие в Лондон от гражданской войны в собственной стране. Последние годы Банглатаун сосуществовал с хипстерами, но и они когда-нибудь отсюда уедут: слишком привлекательно выглядит район для преуспевающих яппи из соседнего Сити.

Этническая эволюция продолжается и в других районах Лондона. В 1980-е окрестности площади Элефант-энд-Касл в Саусварке на южном берегу Темзы приобрели печальную репутацию. Задумывавшийся как образцово-показательный пример градостроительства 1960-х, уже спустя два десятилетия он деградировал в криминальное гетто, где процветали преступность и бедность. Многоэтажные жилые комплексы заполнились мигрантами новых поколений. Благодаря масштабной муниципальной программе сейчас здесь идет активная джентрификация: старые, еще панельные высотки сносятся, их место занимает современное жилье, рассчитанное на совсем иные социальные слои.

Привлекательность Лондона в глазах всего мира стала тем самым фактором, который не дает этническим анклавам законсервироваться в самих себе. Цены на недвижимость в городе бьют все рекорды, несмотря на экономические и политические кризисы. В 2015 году рекордсменом по росту стоимости жилья стал тот самый Ньюэм, в котором 65% населения составляют азиатские и черные британцы: всего за год жилые дома здесь подорожали в среднем на 22%. Для сравнения: в элитных Кенсингтоне и Челси аналогичный рост составил всего 1%, вероятно, потому, что дальше ценам на местную недвижимость расти просто некуда.

В поисках надежного убежища, тихой безопасной гавани, возможности самореализации и даже беспечной жизни на шее у правительства сюда по-прежнему стремятся миллионы людей. Руководство страны пытается любыми возможными способами ограничить иммиграцию, даже из государств Европейского союза, периодически угрожая выходом из него, беженцы с риском для жизни штурмуют Евротоннель с французской стороны, но спасает Соединенное королевство, скорее всего, лишь то, что ему повезло возникнуть на островах.

Конечно, этот великий город переживал и не такое. Его многонациональность — уже свершившийся факт, и голову от его осознания спрятать в песок не получится. В редких городах мира за год можно успеть отметить Рождество, Ураза-байрам, Хануку, Дивали, Масленицу и сотни других праздников со всех концов света. Лондон превращается в настоящий Вавилон, сколь привлекательный, столь и недоступный.

Британский цикл Onliner.by:

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by