История одного распределения: общежитие с тараканами и попытки вернуться к нормальной жизни

В конце каждого лета в многочисленные белорусские городки и деревни снаряжаются экспедиции молодых и амбициозных специалистов, которым не посчастливилось остаться покорять столицу. Это называется распределение. Одним везет с местом работы, другим — нет. Одна из таких невезунчиков — Катя (имя изменено). Не прошло и пары месяцев после переезда в Щучин для отработки на госпредприятии, как девушка захотела сбежать оттуда как можно быстрее. Подробности она рассказала Onliner.by.

Катя — работник культуры, подробнее о своей профессии она рассказать не захотела с ремаркой: «Город маленький, если меня узнают, мне несдобровать». Город Щучин и правда небольшой, всего-то около 15 тысяч жителей. Как и в любой провинции, зарплаты здесь незавидные. Но работать кому-то надо, и молодые специалисты для предприятий — спасение.

— Я молодая специалистка, приехала по распределению в Щучин, — говорит Катя. — На распределении в колледже предложили вакансию и обещали государственное жилье (причем сказали, 100% гарантия, что общежитие будет, и неплохое). Я переспросила несколько раз про жилье, ответили, что все будет. Это же и прописали в документах, в направлении на работу.

За неделю до выхода на работу мне сообщают, что жилья нет, ищите квартиру. Ясно, что за 1 неделю квартиру я не найду, даже комнату. И вот нужно ехать в незнакомый город, не зная, где жить. Получается, что они нарушают договор с нами. Ведь все мы (было 4 молодых специалиста из колледжа) ехали на тех условиях, что нам дадут жилье.

Катя убеждает, что в процессе распределения многим студентам прописали предстоящий оклад в размере 2,6 миллиона. На месте работы, утверждает, ей сообщили: зарплата будет даже меньше.

— В итоге нам, четырем специалистам, предоставляют общежитие на месяц. Комната маленькая, кухни нет, холодильник даже поставить некуда. Разве это условия? До 1 сентября нового жилья нам не находят. По большому счету, мы тут никому были не нужны. 

После долгих разборок нам разрешают пожить в том общежитии еще месяц, то есть до 1 октября. На данный момент из 4 молодых специалистов осталась я одна, все сбежали. Если бы они не обещали жилье, был бы другой разговор. Но я за свою зарплату не могу снять квартиру. Чем мне платить? Картошкой? Свеклой? Луком?

Подробнее об общежитии. Оно не имеет никаких санитарных условий. Старая солдатская казарма, в которой уже неизвестно сколько лет не было ремонта. Общежитие в аварийном состоянии, кажется, что вот-вот и оно развалится. 

Как там живут люди? Я задала этот вопрос жильцам общежития, на что услышала ответ: «Мы боимся. Окна текут, полы скрипят, душ ужасен, туалеты — мужской и женский — общие кабинки, в которых щели. Тараканы повсюду, а стены уже все трескают». 

История Кати, судя по всему, закончится неплохо. Девушка сообщила: работодатель решил отпустить ее восвояси, дал открепление, и теперь молодой специалист вольна выбирать работу по душе.

— Да, я понимаю, что надо завлекать молодых специалистов, но не так. Многие попросту сбегают. Так, может, дело не в молодых специалистах, а в начальстве, которое сначала обещает, а потом бросает на произвол судьбы?

Заведующая общежитиями Щукинского РУП ЖКХ не отрицает то, что общежитие №2 находится не в лучшем состоянии, но, по ее словам, капитальный ремонт уже начат:

— Речь об общежитии по адресу Островского, 33. Каждый год сюда заселяется 30—40 молодых специалистов. Конечно, здание старое, но жалоб не было.

Полтора месяца назад, как раз перед праздником города, здесь начался капитальный ремонт. Фасад уже покрашен, планируется замена окон. Будет проводиться ремонт мест общего пользования: стены, полы, кухня. Будет заменена сантехника. Когда закончатся работы, неизвестно.

На внутренние работы пока разрабатывается документация, они будут проводиться поэтапно, при наличии средств.

В комнатах ремонт не запланирован. Согласно положению общежития, внутри комнат, так, как и в квартирах, ремонт делают сами жильцы. Плата за жилье определяется в зависимости от площади помещения. Летом — это около 120 тысяч, зимой — до 200 тысяч рублей.