С дозиметром по Минску. Есть ли в столице опасные места?

— Сейчас, спустя почти 30 лет после чернобыльской аварии, отношение белорусов к радиации и всему, что с ней связано, изменилось, — рассказывает заведующая отделением радиационной гигиены Санитарно-эпидемиологической службы Минска Александра Калинина. — Можно сказать, что уровень тревожности и обеспокоенности минимальный. Это объясняется тем, что за прошедшее время люди изучили соответствующую литературу, смирились с фактом аварии на ЧАЭС и просто привыкли жить с этой мыслью.

— Хотя первые лет восемь для нас, сотрудников отделения радиационной гигиены, были очень напряженными, — говорит Александра Калинина. — Мы не вылезали из жалоб и обращений: как только человек видел, что приобрел товар, произведенный в Гомельской области, сразу же нес его на экспертизу. Что только не проверяли: речицкий текстиль, рогачевские молочные продукты, гомельские пластмассовые изделия, мебель, обои. К тому же специалисты сами выезжали на объекты — в магазины, на предприятия, в детские сады. Сегодня же все намного спокойнее.

Любопытно, но, несмотря на 28 лет рабочего стажа, мне ни разу не пришлось сталкиваться с вещами, радиационный фон которых бы явно говорил о том, что они вывезены именно из зоны отчуждения.

— В советские времена многие квартиры украшали вот такие часы, — говорит Александра Васильевна, доставая с самой высокой полки шкафа не самые изящные часы на белесой подставке, всем своим дизайном кричащие о рождении в лоне СССР.

На одной из сторон «кубика на ножках» выгравирована дарственная надпись, из которой следует, что в июле 1957 года дорогая Зоя Леонидовна получила в подарок полезный предмет интерьера. Правда, более полувека назад педагог, равно как и дарители-студенты, не имела представления, что часы-то радиоактивные и не просто так в буквальном смысле слова светятся по ночам.

— У людей таких часов может быть еще много, — объясняет специалист, поднося к прибору для отсчета времени прибор для измерения радиационного фона. Поверенный дозиметр, имеющийся на вооружении у гигиенистов, сразу же показывает 2,56 микрозиверта в час (мкЗв/ч), притом что обстановку в кабинете он оценивал в 0,07 мкЗв/ч.

— Дело в том, что модный на тот период эффект светящегося циферблата достигался за счет использования такого элемента, как фосфор-32, а он имеет определенную (и немалую) радиоактивность. Та же самая история и с так называемыми светящимися командирскими часами пятидесятых годов выпуска и часами, украшенными фигурами Екатерины Великой или парящего орла. Так что если кто-то будет видеть у себя дома такие же часы, пусть знает об их возможной радиоактивности и обязательно принесет в санслужбу или центр гигиены на проверку. От излучающих часов лучше всего, конечно, избавиться (оставить у специалистов), но если они дороги людям как память, то пусть поставят их куда-нибудь повыше, на шкаф, чтобы «светили» над головой, — советует Александра Калинина.

Хорошо знакомые всем мрамор, гранит, щебень также будут «фонить», так как в основе этих материалов лежат естественные радионуклиды (радий и торий), существовавшие на Земле со времени ее возникновения. При этом, как уверяют специалисты, мрамор, как правило, чище, чем гранит.

— Все строительные материалы, в том числе песок, бетон и уж тем более гранит, перед тем как использоваться на стройке, проходят обязательную экспертизу, — рассказывает специалист. — По содержанию естественных радионуклидов стройматериалы разделяются на четыре класса:

1. 370 беккерелей на килограмм (Бк/кг) и меньше — такой показатель — своеобразный пропуск на все стройки: стройматериалы могут применяться как для внешней, так и для внутренней отделки, так как абсолютно не влияют на здоровье людей;
2. от 370 до 740 Бк/кг — такие стройматериалы могут применяться на территории поселков, причем исключительно на улице: бордюры, памятники, тротуары и дороги;
3. от 740 до 1500 Бк/кг — подобный показатель говорит о том, что место стройматериалу найдется только за пределами населенных пунктов — там, где люди практически не бывают: к примеру, мемориал вдоль трассы, который практически не посещается, но служит украшением;
4. от 1500 до 4000 Бк/кг — стройматериалы такого класса можно применять только с разрешения Минздрава.

Отмечу, что гранит и мрамор, применяемые в отделке станций метрополитена, относятся только к первой категории: почти круглые сутки на станциях находятся люди. Это же правило действует и для жилых и административных зданий. В Беларуси нет своего месторождения этих пород, основные поставщики — Украина, Индия, Китай, Африканский континент. Не многие знают, что даже изъятые из одного месторождения образцы могут показывать совершенно разные цифры удельной активности. Радиоактивность будет варьироваться из-за нескольких факторов: глубины залегания, особенностей природных условий формирования.

— Поверьте, система радиационного контроля давно разработана и действует в Республике Беларусь без сбоев. Во-первых, фирма-поставщик в обязательном порядке проходит контроль качества в аккредитованной лаборатории. Дальше санитарная служба проводит выборочный контроль. То есть не только смотрят «документальную» часть: сертификаты, подтверждающие безопасность, разрешения, — но и отбирают образцы для дальнейшего исследования. В среднем проводим до 400 экспертиз в год, в большинстве случаев образцы соответствуют первому классу. И уж точно ни один дом не сдастся без измерения мощности дозы излучения, это же касается и реконструкций зданий, — уверяет Александра Калинина.

— Стоит понимать, — продолжает она, — что радиационный фон в помещении будет отличаться от уличного: это зависит от применявшихся стройматериалов, технологии строительства. Как правило, радиационный фон в помещении всегда немного выше. Показатели, которые мы получим в здании, надо сравнить с цифрами на улице. О радиационном загрязнении или присутствии источника радиации можно говорить, если разница двух показателей будет превышать 0,2 мкЗв/ч.

Белорусам не стоит думать, что наши заводы и крупные производства портят радиационную обстановку: у нас не так много предприятий, использующих источники ионизирующего излучения. А если они и есть, то это, как правило, рентгеновские установки, которые работают по мере необходимости. Влиять на фон могут ТЭЦ, работающие на угле, но сейчас почти все теплоэлектроцентрали перешли на газ.

Свой вклад в формирование естественного радиационного фона вносит газ радон: в недрах Земли залегает радий, который распадается с выделением радиоактивных элементов. Так и получается радон. Этот газ зачастую выделяется из природных геологических разломов. Также примеси радона есть в нефти, газе, да и практически все полезные ископаемые в большей или меньшей степени содержат радон. Поэтому он всегда есть в воздухе, попадает в подземные воды.

— В помещениях с земляным (не забетонированным) полом концентрация радона будет выше. Но бояться этого не стоит: по своей природе газ летучий, поэтому достаточно почаще проветривать помещения и регулярно проводить влажную уборку, — предупреждает специалист.

Кстати, ученые подсчитали, что именно радон ответственен за половину всей дозы, которую получает человек от всех естественных источников радиации.

Относительно целесообразности приобретения обывателями дозиметра заведующая отделением радиационной гигиены убеждена: большой необходимости в этом нет. Все, что может показать обычный прибор, — это радиационный фон в конкретном месте. Измерять им излучение от грибов, ягод, овощей бессмысленно, он для этого не предназначен. А вот «проинспектировать» участок земли, на котором собираются строить дом, дозиметром можно.

К слову, столичные жители могут совершенно бесплатно проверить свои находки из леса в Минском городском центре гигиены и эпидемиологии (ул. П. Бровки, 13). Для исследования необходимо принести 0,5—1 л продукта.

— Что касается продуктов питания и волнений на этот счет, то исследовать нужно то, что растет в лесу, — говорит специалист. — Конечно, выпавшие после аварии на ЧАЭС радионуклиды уходят вглубь почвы, а время делает свое дело — активность цезия и стронция уменьшилась почти в два раза. Иногда люди еще приносят на исследование «грязные» грибы и ягоды. Совет по грибам: всегда хорошенько вываривайте их в сильном соляном растворе. Продукт потом можно вымочить, а вот радиоактивные элементы благодаря этому его покинут. Также абсолютно безопасны в радиационном плане выращиваемые на разрешенных для землепользования полях культуры: удобрения, которые добавляют в почву, «вытесняют» цезий и стронций.

Зачастую приходится слышать беспокойства по поводу определенных медицинских исследований, но я всегда повторяю: человек (а именно врач) в первую очередь должен руководствоваться принципом разумной достаточности. От того, что вы раз в год сделаете флюорографию, здоровье не пошатнется. При переломе руки, ноги и так далее придется делать снимки, но и это не катастрофа: взвесьте соотношение вреда и пользы для организма. Это же касается и радоновых ванн.

Единственное, не стоит заниматься самолечением и прописывать себе такие процедуры, как компьютерная томография, любыми средствами уговаривая врача дать направление. Далеко не все задумываются о том, какое мощное излучение придется пропустить через себя. К примеру, облучение населения от работы АЭС составляет менее 0,1 мЗв в год, флюорография — до 0,5 мЗв, а вот томография — до 10 мЗв за одну процедуру.

— А вообще, почти каждый год по стране начинают ползти слухи о том, что опять где-то произошел выброс, информация от населения скрывается и прочее. Так вот скептики и все, кто идут на поводу у якобы достоверных источников, должны знать, что в стране оборудованы 45 пунктов наблюдения за мощностью дозы гамма-излучения, в 27 следят за выпадением радиоактивных осадков, еще 7 исследуют содержание радиоактивных аэрозолей в воздухе. Каждый из этих пунктов есть и в Минске. Поэтому можно быть уверенным в том, что ситуация всегда под контролем, пробы отбираются, и переживать лишний раз на этот счет не стоит, — заверяет специалист.

И все же мы решили сами исследовать столицу на предмет радиационной безопасности. Что ни говори, а передающиеся из уст в уста городские легенды о загрязнении тех или иных участков, в том числе в самом центре города, заставили трепетать не одно сердце.

Помочь в развенчании (или укреплении) «теорий заговора» согласились на столичном предприятии «АТОМТЕХ», выпускающем приборы и разрабатывающем технологии для ядерных измерений и радиационного контроля.

Мало кто из соотечественников знает, но специализированное белорусское предприятие хорошо известно за рубежом, поставки оборудования осуществляются более чем в 70 стран. Более того, после аварии на Фукусиме в 2011 году, когда Японии понадобилось огромное количество аппаратуры для радиационного контроля, в том числе приборов для контроля продуктов питания, радиометры, поставленные «АТОМТЕХом», составили порядка 25% от закупленного японцами подобного оборудования во всем мире. Сотрудничество по многим направлениям продолжается и сейчас.

— «АТОМТЕХ» образовался в 1995 году как дочернее предприятие из структурного подразделения Минского научно-исследовательского приборостроительного института, — рассказывает сотрудник отдела маркетинга предприятия Сергей Прибылев. — С тех пор и работаем, постоянно совершенствуя технологии. Сегодня отрасль так быстро развивается, что если не будешь делать все на опережение, то просто останешься за бортом. Вчерашние технологии никому не нужны. Отмечу, что спектрометрическое оборудование сейчас развивается довольно быстрыми темпами. В отличие от всем известных дозиметров, с его помощью можно идентифицировать присутствующие радионуклиды. К слову, МАГАТЭ каждый год закупает у предприятия большое количество портативных спектрометров.

— Важно отметить, что «нуля» в радиационном плане на Земле просто не существует, — продолжает специалист. — Естественный радиационный фон был, есть и будет. Он складывается из космического излучения, излучения радиоактивных веществ, находящихся в земле и строительных материалах. А такие радионуклиды, как калий-40 и углерод-14, постоянно содержатся в теле человека и обусловливают его природную радиоактивность.

— Странно, но каждый год, особенно в апреле (наверное, это связано с воспоминаниями об аварии на ЧАЭС), мне начинают звонить обеспокоенные друзья и знакомые, которые якобы от кого-то слышали, что снова произошла утечка радиации, ситуация вышла из-под контроля и все такое прочее. Кстати, ни один из ежегодных слухов еще не подтвердился, — говорит Сергей, открывая тяжелую железную дверь с предупреждающей о возможном радиационном излучении табличкой.

В лаборатории радиометрии и спектрометрии все сотрудники, как врачи в больнице, работают в белых халатах. На груди у каждого инженера — индивидуальный дозиметр, измеряющий поглощенную организмом дозу радиации.

В центре помещения находится множество приборов, напоминающих своим видом маленьких роботов. Это и есть радиометры и спектрометры — аппараты, с помощью которых можно измерять излучение от продуктов питания и стройматериалов. Поскольку прикладывать дозиметр и даже спектрометр к мешку картошки, ведру черники или куче песка бессмысленно, образцы исследуются следующим образом.

Измельченный продукт складывают в специальную емкость, которая помещается в своеобразный непроницаемый для посторонних излучений «свинцовый домик». Когда задвигается крышка, можно начинать процесс измерения. В нашем случае сухое молоко белорусского производителя, по данным спектрометра, оказалось абсолютно безвредным.

Также мы решили протестировать купленный в ближайшем к дому магазине картофель, но уже при помощи радиометра (приборе чуть пониже классом, но не менее точном). Через две-три минуты стало понятно: национальный продукт также оказался безвредным.

— После аварии на ЧАЭС у жителей наиболее пострадавших районов были большие накопления радиации в самом организме: люди потребляли «грязные» продукты. И знаете, до сих пор такие случаи могут быть, особенно в семьях охотников. Нередко на специальном приборе, который называется СИЧ (спектрометр излучения человека), выглядящим как обычное кресло, фиксируется присутствие радионуклидов, то есть теперь радионуклид находится в организме человека. А вот с продуктами, выпускаемыми на предприятиях, все в порядке: государственная система контроля очень обширная, а национальные нормы даже строже европейских, поэтому «грязный» продукт не пройдет, — делится наблюдениями Александр Кийко, начальник сектора радиометрии и спектрометрии. — А еще у нас есть трофей — сгущенка, выпущенная в мае 1986 года. Когда она только попала к нам, то показывала целых 110 тыс. Бк/кг, а сейчас, когда прошло почти три десятилетия, «всего лишь» менее 60 тыс.

Еще одна проба — чай из Японии, а именно из префектуры Фукусима. Его показатели для такого рода продукта достаточно большие — порядка 200 Бк/кг.

Следующее помещение — участок регулировки и настройки, возглавляет который, между прочим, женщина. Еще одна представительница прекрасного пола проводит для нас экскурсию, показывая десятки, если не сотни почти готовых приборов.

— Иногда в комплект к одному прибору идет до 14 дополнительных датчиков — каждый из них предназначен для выполнения своей функции, — объясняет Наталья Курбатова, инженер участка.

«Мозг» будущих дозиметров, спектрометров и так далее — печатные платы. Они монтируются на самом предприятии с помощью специального оборудования.

— К нам приходят печатные платы — пустые, без каких-либо элементов. На контактные площадки печатной платы с помощью принтера наносится паяльная паста, далее при помощи специального станка радиоэлементы устанавливаются на свои позиции в соответствии с программой сборки, после чего они запаиваются в специальной конвекционной печи (температура в зоне оплавления составляет 240 ºС). Далее печатные узлы отмываются от флюса и сушатся в установке струйной отмывки. Между каждой технологической цепочкой изделия проходят строгий визуальный и оптический контроль, — поясняют сотрудники.

— В настоящее время предприятие изготавливает и поставляет более 60 товарных позиций востребованной на рынке продукции. Разработчики предприятия обеспечены уникальной метрологической базой для калибровки приборов, которая не уступает по точности национальным эталонам, а в ряде случаев дополняет их, — продолжает небольшую экскурсию по предприятию Сергей.

Перед тем как отправиться «инспектировать» город на предмет радиационной безопасности, решаем проверить то, с чем имеет дело каждый белорус (и даже тунеядец), — деньги. Над разложенными на столе купюрами медленно проводим специальным дозиметром с чувствительным окошком. За вычетом естественного радиационного фона получаем результат: купюры радиационно безопасны.

А вот исследовать столицу будем при помощи спектрометрического радиационного сканера, который можно упаковать в рюкзак, а можно и в прочный пластиковый кейс. Этот прибор применяется для поиска, обнаружения и локализации источников радиоактивного излучения. Также с помощью него можно идентифицировать изотопный состав, то есть сказать, с какими именно радионуклидами мы имеем дело. Все это в режиме реального времени и с привязкой к местности, результаты можно впоследствии наложить на карту.

Также захватим с собой персональный спектрометрический радиационный детектор и специальный полевой спектрометр для определения активности радионуклидов в земле без отбора проб.

Наш маршрут — кольцевая автодорога, главные площади столицы, часть проспекта Независимости и некоторые новые жилые районы. Перед выходом «в свет» корреспонденты Onliner.by получают индивидуальные дозиметры, которые по окончании путешествия покажут, какая же доза была получена нами за день.

— Волноваться из-за радиационного фона белорусам стоит только лишь в том случае, если приборы будут показывать значение, значительно превышающее 0,2 мкЗв/ч. Все, что ниже, безопасно и приемлемо. Более того, еще до начала исследования могу сказать с почти стопроцентной уверенностью, что радиационный фон в Минске будет в норме, — говорит инженер сектора радиометрии и спектрометрии Дмитрий Оболонский.

В первую очередь отправляемся на площадь Независимости: несколько лет назад общественность бурно обсуждала «громкий скандал», фигурантом которого выступила «радиоактивная» гранитная плитка. Многие пытливые умы брали дозиметры в руки и сами ездили на место. А что же покажет наш профессиональный спектрометр?

Никаких превышений естественного радиационного фона в Минске по всей площади, которую мы исходили вдоль и поперек, — показатели абсолютно в норме.

Мраморные колонны педагогического университета также не представляют опасности ни для студентов, ни для преподавателей. Хотя стоит отметить, что с приближением вплотную к колоннам показания прибора немного выросли.

Не меньший интерес представляет и подземный центр «Столица»: гранит, «минусовые» этажи, уходящие в недра земли… На всех уровнях, в том числе и на парковке, показатели в норме.

Октябрьская площадь. Нулевой километр — излюбленное место встреч — чист и невинен, рядом с ним можно гулять всей семьей.

Впереди — брутальный исполин — Дворец республики. Гигантское здание, сверху донизу облицованное гранитом, пропустить невозможно. По мере приближения к нему показания спектрометра незначительно возрастают. Впрочем, все вполне вписывается в установленные нормы — здоровью работников и любителей концертов ничего не угрожает.

Следующий пункт нашего большого путешествия — поселок Сосны, в котором еще с советских времен работает Объединенный институт энергетических и ядерных исследований. Радиационный фон возле института оказался даже ниже, чем в Минске, — всего 0,046 мкЗв/ч. Приблизительно такие же значения и в жилой части поселка.

Проверить радиационный фон было решено и в недавно выросшем «китайском» квартале. Аккуратные домики возле «Минск-Арены» приятно радуют глаз, а что с радиацией? «Черный чемодан» говорит, что все спокойно.

Детская площадка возле многоэтажек за гостиницей «Славянская» тоже безопасна. Кстати, разработанный для японских исследователей уникальный алгоритм позволяет даже учитывать глубину нахождения радионуклидов цезия в почве.

Посещаем еще одну детскую площадку, которая за свой относительно небольшой жизненный путь успела приглянуться многим малышам. Яркий корабль в жилом комплексе «Каскад» безопасен на все сто процентов.

Наш вердикт: ни в одном из посещенных в Минске мест не было зафиксировано превышений естественного радиационного фона. По окончании нашей поездки сотрудники «АТОМТЕХа» предоставили маршрут движения с измеренными значениями мощности дозы.

— Радиационной безопасности на самом деле уделяется много внимания. Специальные ворота с датчиками установлены на въезде на мусорные полигоны и крупные пункты приема вторчермета. В Мексике, кстати, был случай, когда «грязный» металл попал на сталелитейный завод, где и был благополучно переплавлен. Из полученного металла изготовили конструкции для столов, которые затем продавали во многих магазинах. Часть из них даже была отправлена в США. Радиоактивные примеси в металле обнаружили только спустя месяц, когда столы поступили в Лос-Аламосскую национальную лабораторию, где автоматические датчики определили их повышенную радиоактивность. Чтобы такие ситуации не повторялись, и существуют «рамки», — объясняет Дмитрий.

В конце поездки обращаемся за информацией к индивидуальному дозиметру, закрепленному у сердца сотрудника Onliner.by. За время путешествия по городу корреспонденты облучились на 0,3 мкЗв. Для сравнения, по данным ООН, в среднем для человека годовая доза за счет естественного фонового излучения составляет 2,4 мЗв (или 2400 мкЗв).

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. db@onliner.by