Репортаж из зоны отчуждения: Чернобыль — город, где не будет детей
Требования к посетителям зоны отчуждения предъявляются достаточно строгие, документы на оформление пропусков подаются за две недели. На пропускном пункте с нами проводят инструктаж: запрещается курить и употреблять пищу на открытом воздухе, брать с собой на память любые понравившиеся предметы и растения, пить воду из колодцев, рек и других наземных источников. Одежда должна быть максимально закрытой, с минимальным количеством швов. Охраняется территория на должном уровне. Людей в форме в поле зрения — больше десятка, один из них внимательно изучает наши паспорта, сверяется с списками и делает отмашку, мол, проезжайте. Onliner.by начинает серию репортажей из Чернобыля, Припяти и Славутича.
Осознание того, что ты находишься совершенно в другой, параллельной вселенной, приходит неожиданно и больше уже не отпускает до конца поездки. За забором из колючей проволоки, который мы минули, — такое же поле, с кустарниками и перелесками. Неожиданно наш проводник Сергей Чернов говорит водителю остановиться. Выходим. Сергей Анатольевич указывает куда-то вдаль и говорит: «Лошади Пржевальского. Дикий табун. Завезли сюда несколько десятков, а они прижились. Сейчас популяция уже до 70 голов дошла».
С этого момента все в корне меняется. Начинаем внимательнее смотреть по сторонам и замечаем то тут, то там заброшенные здания, полностью проржавевшие конструкции, назначение которых сейчас понять достаточно сложно. И совершенно не хочется подходить и рассматривать эти руины вблизи — это как в зоопарке, возле клетки с тиграми: интересно, конечно, но мысли погладить даже не возникает. Создается впечатление, что ареал обитания человека на закрытой территории ограничен дорогой и городами. Собственно говоря, так оно и есть. Каждый метр дороги и город «отмывались» уже не один десяток раз, здания, которые видны вдалеке, могут содержать невидимые и смертельно опасные сюрпризы.
Подъезжаем к городу. Наш гид заканчивает традиционную вводную: «На сегодняшний день в Чернобыле есть 6 магазинов, 2 кафе, несколько спортзалов, Дом культуры, библиотека. Обычный городок, но есть вещи, которые здесь появятся очень нескоро. Исходя из того, что изданный еще во времена Советского Союза закон действует до сих пор, в городе запрещено находиться лицам до 18 лет. Поэтому уже более 20 лет в Чернобыле нет роддома, школ, детских садов, поликлиник».
Практически все многоэтажные дома заселены. Но это всего лишь общежития или офисы. По закону постоянно проживать на зараженной территории запрещено. 5 тысяч человек, находящихся здесь, работают вахтовым методом, две недели находятся в зоне, две — отдыхают дома. Некоторые приезжают на работу в город с понедельника по четверг, а после на три дня уезжают домой. Правда, далеко не всегда эти правила соблюдаются. Разговорившийся с нами дорожный рабочий признался, что живет в Чернобыле уже месяц без перерыва.
На нескольких зданиях установлены информационные табло, которые в режиме реального времени показывают радиационный фон в городе, на АЭС и на территории отселенных деревень.
В скором времени (возможно, как раз в тот день, когда выйдет статья) Чернобыль посетит высокопоставленная правительственная делегация. Поговаривают, что это могут быть даже президенты 4 стран, поэтому сейчас город в авральном порядке моют и красят. Получается чистенько, но безжизненно, как будто грим на лицо покойника накладывают.
На центральной площади города расположился мемориал памяти отселенных деревень «Звезда Полынь». Комплекс был создан к 25-летию со дня катастрофы на ЧАЭС, основная его часть представляет собой аллею крестов с названиями отселенных деревень и несколько памятников. Одна из современных скульптур — трубящий ангел, рядом с ней — памятник укротителю быка, который смотрится здесь достаточно странно. Этот памятник раньше стоял возле села Залесье у входа в животноводческий комплекс. Судя по всему, местные жители не испытывают к скульптурной композиции с парнокопытным никакого трепета и регулярно подкрашивают глаза, ноздри и гениталии быку ярко-красной краской. Перед прибытием делегации краску старательно отмыли.
У пожарной части Чернобыля расположен еще один памятник, посвященный спасателям города, прибывшим на место аварии одними из первых. Ежегодно 26 апреля в час ночи возле этого памятника собираются тысячи людей. Гудят пожарные сирены, объявляется минута молчания. Глумиться над этой скульптурной композицией ни у кого даже мысли не возникает.
Неподалеку расположена выставочная площадка, на которой показана техника, принимавшая участие в работах по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Экспонаты огорожены невысоким забором, который можно легко перешагнуть, но экскурсовод настоятельно рекомендует нам близко не подходить, себе дороже будет.
Следующая наша остановка — здание, где, по рассказам местных жителей, в 1986 году судили руководство станции. Директору, главному инженеру и его заместителю дали по 10 лет, начальнику смены — 5 лет, начальнику реакторного цеха — 3 года. Двое из осужденных умерли в тюрьме, директор вышел на свободу из-за плохого состояния здоровья, отсидев 5 лет. Примечательно, что лишь один из осужденных, заместитель главного инженера, частично признал свою вину. Остальные, в том числе и директор, считали, что осуждены несправедливо. На сегодняшний день общественное мнение по этому вопросу разделилось: одни уверены, что виновных суд просто назначил, сделал «стрелочниками». Другие настаивают на том, что наказание было слишком мягким и отсидеть свои сроки осужденные должны были от звонка до звонка.
Единственная работающая в зоне отчуждения Свято-Ильинская церковь. До аварии на ЧАЭС здесь было 15 храмов. Настоятель церкви и прихожане уверяют, что в самой церкви и на территории, примыкающей к ней, самый низкий радиоактивный фон в городе.
— Во всем мире саркофаг, в котором похоронен взорвавшийся реактор, называют «ядерным монстром». Местные жители, вернее, те, кому приходится регулярно работать в зоне, называют его не иначе как «кормильцем». Пока он существует, у них есть работа, — рассказывает наш экскурсовод. — Зарплаты здесь значительно выше, чем за территорией отчуждения.
— А как же радиация?
— Ее тут почти не замечают. После нескольких лет работы ты уже на уровне подсознания выделяешь каждый опасный участок, понимаешь, что по этой тропинке идти можно, но ни в коем случае нельзя подходить вон к тому старому трактору, который сильно фонит. А в самом Чернобыле в большинстве мест уровень радиации даже ниже, чем в Киеве.
К слову сказать, всю поездку по зоне отчуждения мы провели без дозиметра. Его не было у нашего сопровождающего, не видели мы индивидуальных дозиметров ни у одного человека, встреченного в Чернобыле, Припяти. Судя по всему, люди, работающие здесь, либо очень уверены в себе, либо чрезмерно беспечны.
Заходим в местный магазин купить провизию в дорогу. На прилавках — богатый выбор алкоголя. Возникает смутное сомнение, что «сухой закон», о котором говорилось нам во время инструктажа на КПП, соблюдается здесь неукоснительно. Кивая на прилавки, Сергей Чернов говорит: «Даже у нас, в Чернобыле, проявляется „оскал капитализма“. В городе работала единственная аптека, ее выкупил частник и сделал продуктовый магазин».
На сегодняшний день практически все здания в частном секторе заброшены. Жилые сооружения отмечены табличками «Здесь живет хозяин дома», как, например, на этом доме, расположенном по улице Октября. Хозяйка, 80-летняя бабушка-самосел, рассчитывает таким образом отпугнуть мародеров, которые до сих пор ищут в заброшенных зданиях ценности и цветные металлы.
Жители Чернобыля тяжело прощались со своей родиной, часть из них вернулась в свои дома через несколько лет после трагедии и нашла их полностью разоренными. В одном из таких домов находим обрывки истории 30-летней давности: фотография Терешковой на журнальной странице, ученический дневник с записями об Олимпиаде, грампластинки, открытки, подписанные от руки. На стене дома надпись: «Прости и прощай, мой дом!»
10-километровая зона вокруг Чернобыльской АЭС была отселена к 21:00 3 мая 1986 года. За неделю, прошедшую после катастрофы, около 60 тысяч человек, включая все население Припяти, города энергетиков ЧАЭС, вывезли на новые места жительства — в основном в Киев и Чернигов. На следующий день началась эвакуация жителей так называемой 30-километровой зоны, крупнейшим населенным пунктом которой был райцентр Чернобыль. В отличие от Припяти, где планировка города позволяла подать индивидуальный автобус к каждому жилому дому, 13-тысячное население Чернобыля, старого еврейского местечка с узкими улочками и преобладающей частной застройкой, концентрировалось на централизованных сборных пунктах. Тысячи автобусов, грузовых автомобилей для вывоза имущества жителей райцентра и даже специального транспорта для перевозки скота позволили в кратчайшие сроки отселить сам город и десятки сельских населенных пунктов в пределах 30-километровой зоны. С 15:00 воскресенья, 4 мая, когда началась эвакуация Чернобыля, и до 7 мая около 12 000 семей (а вместе с ними около 100 000 голов крупного рогатого скота, свиней, овец, лошадей) были эвакуированы и размещены в 53 населенных пунктах ряда районов преимущественно Киевской области.
В одном из частных подворий встречаемся с самоселом. Постоянно проживающих жителей в зоне отчуждения — несколько сотен.
— Я в 1986 году работал учителем. В день взрыва с двумя восьмыми классами был на поле, расположенном в нескольких километрах от станции, перебирал картошку, — рассказывает Евгений Маркевич. — Мы видели, что со стороны блока дым идет, думали, может, костры жгут или краска где загорелась, такое уже бывало. О том, что произошло что-то серьезное, я узнал на второй день, вечером, когда к Припяти начали подтягиваться вереницы автобусов, из которых высыпало много солдат и милиционеров с противогазами. 27 апреля я собирался отвезти сына на речку — давно обещал научить его рыбачить. Пришел домой, жду его. В окно стучится соседка, передает записку от жены: «Все вывозят детей из города, я отправляю Дениса в Киев». Я войну помню и знаю, как люди до сих пор ищут своих родных и близких, потерянных в оккупации. Как холодным душем обдало: «Уедут, больше не увижу!» Побежал искать жену, нашел, говорю, что сам сына вывезу, на мотоцикле. В Чернобыль я вернулся через несколько месяцев. Договорился с местным начальством, чтобы не трогали: у меня в школе прекрасная мастерская была, я мог любые работы производить. В общем, пригодился, взяли на работу. С тех пор так и живу, хотя вроде как прописан в Киеве. Жена с сыном за территорией зоны так и остались. А дом, построенный еще дедом, бросить не могу.
Следующая наша остановка — место, которое местные жители называют «остров». До аварии здесь работал небольшой судоремонтный завод, после трагедии на ЧАЭС там разместилось ведомство, занимающееся лесом на зараженной территории — рубкой, посадкой, тушением пожаров. По мнению ученых, территорию зоны необходимо максимально засаживать лесом, это будет сдерживать распространение радиации. Неподалеку от порта, расположенного на острове, в воде стоит несколько ржавых затонувших сухогрузов. Один из них, «Скадовск», является ключевой точкой в культовой компьютерной игре «S.T.A.L.K.E.R. Зов Припяти». Картинка в игре значительно отличается от оригинала. В этом году вода в реке поднялась до такого уровня, какого не наблюдалось уже лет 20. Ржавая рубка «Скадовска» видна лишь наполовину, само судно скрыто под водой.
Мы покидаем Чернобыль. Вскоре нам предстоит увидеть мертвый город Припять, саркофаг взорвавшегося реактора, радиоактивную железнодорожную станцию Янов. Об этом мы расскажем вам завтра.
