Всемирно известные здания: музей Гуггенхайма в Бильбао
Могут ли несколько новых зданий сделать депрессивный, богом забытый промышленный город туристическим центром европейского масштаба? Способна ли современная архитектура вернуть актуальность, казалось бы, безнадежно отсталой и никому не интересной провинции? Можно ли успешно осуществить регенерацию и ревитализацию крупного урбанистического образования и что для этого нужно? Нет, речь, как ни странно, будет вовсе не об «Алмазе Знаний» в столице самого хрустального из всех сосудов. Речь о зданиях, вдохнувших новую жизнь в Бильбао, и это не хоббит из «Властелина колец», а такой баскский город.
Во второй половине XIX — первой половине XX веков Бильбао, крупнейший город испанского исторического региона Страна Басков, расположившийся в эстуарии рек Нервьон, Ибаизабал и Кадагуа, недалеко от побережья Бискайского залива, превратился в крупный индустриальный центр. Черная металлургия, судостроение, химическая промышленность бурно развивались, неизменно радуя местных жителей возможностью достаточно просто, пусть и с риском для жизни, заработать себе на чарку сангрии и шкварку хамона. Позитивное влияние на промышленный рост испанской окраины оказала и экономическая политика режима Франко, главной идеей которой была автаркия, строительство самодостаточной экономики с «опорой на собственные силы» и тотальным импортозамещением. После смерти Франко Испания стала быстро возвращаться в общеевропейское русло, вынудившее ее открыть экономику внешней среде и минимизировать в ней государственный протекционизм. Как обычно это и случается, тут же внезапно выяснилось, что все эти чадящие заводы, дымящие фабрики и клепающие корабли судоверфи оказались неконкурентоспособны — в других странах Европы все делалось быстрее, качественнее и, самое главное, дешевле. В 1970—80-е Бильбао быстро деградировал: к 1990 году безработными оказались 26% трудоспособного населения, преимущественно молодежи. Город обуяла экономическая депрессия, на которую наложился еще и террористический фон — местная организация ЭТА начала жесточайше бороться за независимость Страны Басков от кровавого мадридского режима.
1. Примерно так безрадостно выглядел Бильбао в 1950-е. Обратите внимание на левый верхний угол фотографии.
В 1989 году правительство провинции решило, что дальше так жить нельзя и с этим надо что-то делать. В его недрах был разработан так называемый «План Хенераль», стратегический план ревитализации агломерации Бильбао. Главной целью документа стало коренное изменение образа города в глазах прогрессивной общественности, кардинальная перестройка его экономики с новой ориентацией на сферу услуг и туризм. Основным способом достижения этой цели было выбрано строительство целого ряда новых зданий и сооружений социально-культурного назначения. Чтобы это гарантированно стало событием общеевропейского масштаба, для их проектирования, помимо местных кадров, были приглашены звезды мировой архитектуры. Перед ними была поставлена задача создания новых символов города, уже одним своим художественным образом достаточно привлекательных для миллионов туристов со всей Европы.
2. Общий вид на тот же участок реки Нервьон, только с противоположной ее стороны. Левый верхний угол прошлой фотографии оказался сейчас слева же, но внизу. Как видно, за 60 лет его застройка несколько изменилась.
3. Реализация «Плана Хенераль» началась в начале 1990-х. По проекту испанских архитекторов Федерико Сориано и Долорес Паласиос в городе был построен конференц-центр и концертный зал Euskalduna (1994—99 годы).
4. Еще один испанский архитектор, валенсиец и мировая архитектурная звезда Сантьяго Калатрава спроектировал для Бильбао свой фирменный пешеходный мост «Зубизури» («белый мост» в переводе с баскского (1997 год)).
5. Он же стал автором нового пассажирского терминала аэропорта Бильбао, возведенного в 2000 году.
6. Инфраструктурным проектам вообще было уделено особое внимание. В 1995 году в городе открылся метрополитен, четвертый в Испании. Автором архитектурной концепции сооружений стал британец Норман Фостер.
7. Справедливо рассудив, что приток туристов в город, изменение его экономического имиджа неизбежно повлечет за собой и приток инвестиций, власти Бильбао инициировали строительство новых жилых и административных комплексов. Японский архитектор Арата Исодзаки спроектировал для города жилой комплекс Isozaki Atea из двух постмодернистских 22-этажных башен (2004—2008 годы).
8. А выдающийся аргентинский архитектор Сезар Пелли стал автором делового небоскреба Iberdrola Tower, достроенного в текущем году.
9. Не обошлось и без модной Захи Хадид: она разрабатывает в настоящее время проект регенерации района Zorrozaurre. Но главным новым зданием Бильбао, символом перемен, которые накрыли город с головой, стал, конечно, музей Гуггенхайма, открытый в 1997 году.
10. Даже в начале 1990-х всем было ясно, что просто так, ради «неповторимой природы» из обычных елок и заросших камышом озер или «уникальной древней архитектуры», которой в Европе полно на каждом шагу, иностранные туристы куда-то далеко не поедут. Требовалась какая-то привлекательная идея, выделившая бы город из тысяч себе подобных. Одни страны до сих пор стесняются себе признаться, что их «фишка» — это или лишние зубры в заповедных пущах, или дружелюбные и на все готовые ради будто бы безбедной жизни в Турции или Италии девушки в ночных клубах, эти наши незамызганные красавицы леса, с голубыми глазами и в льняных платьицах. Другие страны и отдельные города, которым не досталось ни зубров, ни русоволосых девчат с васильками в волосах, вынуждены искать иные пути повышения собственной туристической привлекательности. В Бильбао таким путем стало современное искусство.
11. Бильбао, конечно, в этом смысле повезло. Как раз в те же годы, в начале 1990-х, американский фонд Соломона Гуггенхайма, владеющий крупной коллекцией искусства XX века, искал город для строительства нового большого музея. Фонду уже принадлежал один музей в Нью-Йорке, выдающееся здание, спроектированное крупнейшим американским архитектором Фрэнком Ллойдом Райтом. Здание построили в 1959 году, и оно к настоящему времени стало одним из символов Нью-Йорка.
12. Небольшая постоянная выставка работала и в Венеции, но там она размещается в историческом палаццо XVIII века. Руководство музея хотело новое крупное здание, которое стало бы олицетворением архитектуры XXI века, как Гуггенхайм Райта стал символом архитектуры XX века. Фонд перебирал города, где можно было бы разместить музей: Токио, Осаку, Москву, Вену, Грац. Но на финишную прямую вышли Зальцбург и Бильбао. Для Зальцбурга свой проект предложил местный притцкеровский лауреат Ханс Холляйн. Это был, по собственным словам архитектора, «музей без лица», практически полностью спрятанный в скальный массив горы Мёнхсберг.
13. Но Зальцбург проект не «потянул», зато власти Бильбао оказались более сговорчивыми, и для нового Гуггенхайма была выбрана площадка именно там. В 1991 году был проведен небольшой архитектурный конкурс, в котором участвовало всего 3 специально приглашенных творческих коллектива с разных континентов. За Азию отдувался вышеупомянутый Арата Исодзаки, от Европы вариант музея Гуггенхайма в Бильбао представило австрийское бюро Coop Himmelblau. У них новое здание получилось похожим на рассыпанный детский конструктор.
14. Но победил, как обычно, вашингтонский «обком». Право на реализацию музея было отдано проекту Фрэнка Гэри, известного американского архитектора, еще одного лауреата Притцкеровской премии. Так, несколько бессмысленно, выглядел первый его эскиз.
15. На макетах образ здания стал более понятным.
16. Гэри предложил Бильбао и Фонду Гуггенхайма сооружение, состоящее из множества объемов неправильной формы, хаотично соединенных между собой — настоящий апофеоз архитектуры деконструктивизма.
17. Так оно выглядит сверху.
18. В основе здания — многослойный стальной каркас. Расчет его сложной формы представлял собой небанальную инженерную задачу. Для ее решения сотрудники архитектурной фирмы Гэри использовали передовые для начала 1990-х компьютерные программы 3D-моделирования.
19. Кроме неправильной формы объемов, архитекторы запроектировали и традиционные параллелепипеды — в требованиях фонда Гуггенхайма были и прямоугольные помещения для администрации и классических выставочных залов.
20. Здание эффектно размещено прямо на берегу реки и, по сути, интегрировано в один из мостов через нее.
21. Открытка 1990 годов, опора моста еще не покрашена в ярко-красный цвет.
22. Строительство комплекса началось в октябре 1993 года со сноса имевшихся на площадке старых промышленных построек. За сооружение стального каркаса принялись в сентябре 1994-го. Поразительно, но здание было сдано в срок. В январе 1997 года его передали сотрудникам музея Гуггенхайма. Для публики оно открылось спустя 9 месяцев.
23. Строительство сооружения площадью 24 000 кв. м обошлось провинциальному правительству в 100 млн долларов. Фонд Соломона Гуггенхайма со своей стороны предоставил для здания «начинку» в виде постоянной экспозиции и своего доброго имени, которое должно было привлекать посетителей уже само по себе.
24. Но основное внутреннее пространство, конечно, занимают тематические временные выставки.
25. В процессе проектирования каждому отдельному объему было присвоено свое имя: «Рыба», «Нео», «Цветок» и почему-то Potemkin.
26. Для особенно крупных художественных инсталляций был задуман специальный зал шириной 30 м и длиной 130 м (справа), спрятанный под мост «Ла Салва».
27. За мостом конструкцию музея и пилон путепровода уравновешивает специальная декоративная башня.
28. Для облицовки здания было выбрано 3 материала: титан, известняк и стекло.
29. Изначально Гэри предполагал вместо титана использовать отполированную вручную нержавеющую сталь, однако в конце концов он остался недоволен ее внешним видом. Музей выглядел слишком ярко в солнечную погоду и при этом совершенно тускло в пасмурную.
30. В качестве замены для стали был предложен экзотический титан, до этого в облицовке зданий практически не использовавшийся. Оказалось, что при любой погоде материал дает приятный «бархатный» блеск и к тому же обладает способностью окрашиваться в цвет текущего освещения. На фото первые закатные лучи солнца создают розовые и желтые пятна на облицовке.
31. Так музей выглядит в сиреневом закате.
32. Инвесторов проекта, конечно, озаботила дороговизна материала, однако как раз в середине 1990-х Россия, крупнейший производитель титана, выбросила на рынок большую партию этого металла, чем немедленно воспользовались создатели Гуггенхайм Бильбао. Фактически именно Фрэнк Гэри открыл архитектурному миру титан, популярный ныне строительный материал.
33. Общая площадь титанового покрытия составила более 25 000 кв. м.
34. Использовались панели толщиной всего 0,38 см.
35. Для контраста с блестящими криволинейными объемами прямоугольные олицовали благородным матовым известняком бежевого цвета.
36. Природного камня понадобилось еще больше: на 34 000 кв. м площади. Для дождливого Бильбао требовался особо плотный известняк с низкой пористостью. Такой нашли в заброшенном карьере под Гранадой на юге Испании. С тех пор карьер больше не заброшен, а даже процветает.
37. «Титановые» и «известняковые» объемы разбавлены традиционными стеклянными вставками разной сложности.
38. 2200 стеклянных панелей, из которых только 200 штук имели стандартную прямоугольную и неизогнутую форму. Использовалось специальное бесцветное стекло с защитой против ультрафиолета и солнечной радиации.
39. Внутри 3-этажного здания разместились 20 выставочных залов (галерей) разных форм и размеров, 2 кафе, ресторан, книжный магазин и конференц-зал на 300 мест. Так выглядит план 1-го этажа.
40. «Сердцем» музея является центральный атриум высотой 50 метров, насквозь пронизывающий весь объем здания.
41. На балконы атриума выходит выставочная зона.
42. Вид с одного из балконов вниз на уровень первого этажа. В отделке использованы натуральный камень, дерево, стекло и большие глухие побеленные поверхности стен.
43. Лестница заключена в специально вынесенный в атриум изломанный стеклянный короб.
44. Элементы конструкции каркаса здания.
45. Система опор, поддерживающая все эти, на первый взгляд, непонятно как держащиеся друг на друге сложные геометрические формы.
46. В выставочное пространство, по задумке архитектора и музейных кураторов, была превращена и окружающая здание среда, обильно украшенная образцами современного искусства. Вот, например, установленный рядом с мостом «Ла Салва» огромный паук.
47. Называется эта штука «Маман» (1999 год), один экземпляр из серии паучьих скульптур, сооруженных француженкой Луизой Буржуа по всему миру.
48. Или клумба-собака по кличке «Щенок» (Puppy), работа американского художника Джеффа Кунса, сама по себе уже ставшая символом Бильбао.
49. Лучше всего об успешности проекта культурной регенерации Бильбао говорят цифры. В 1995 году, когда строительство первых зданий в рамках государственной программы было в самом разгаре, в Бильбао приехало посмотреть на главный город Страны Басков около 25 000 иностранных туристов. В 2009-м их количество превысило 600 000 человек, каждый из которых провел в городе в среднем более 2 дней. Один музей Гуггенхайма принимает свыше миллиона посетителей в год. Бильбао превратился в крупный туристический центр общеевропейского масштаба. С изменением имиджа убогой индустриальной окраины на модный и современный, город вернулся в поле зрения крупного бизнеса, сюда потянулись инвестиции, в том числе и международные, и вот уже в эстуарии Бильбао строится суперпорт. Развитие агломерации гармонизируется, безработица падает, все счастливы. В Бильбао даже снимается эпизод «бондианы». Кадр из фильма «И целого мира мало» (1999 год).
50. Затраты правительства провинции Бискайя на возведение музея Гуггенхайма окупились в течение первых 3 лет его эксплуатации. Здание Фрэнка Гэри, сейчас уже неразрывно ассоциирующееся с городом, где оно построено, практически сразу было признано одним из лучших образцов современной архитектуры.
Интересно, что многие города сейчас пытаются скопировать успешную практику Бильбао. В частности, в 2008 году в соседнем Вильнюсе проводился конкурс на проектирование еще одного гуггенхаймовского музея. В нем участвовали заслуженные мировые звезды архитектуры, а победила Заха Хадид. Правда, суровая рука кризиса реализацию проекта приостановила, но надежду литовцам все же оставила. В то же самое время в одной маленькой, но гордой центральноевропейской синеокой стране продолжают верить, что для привлечения туристов и миллионов евро вместе с ними достаточно построить усилиями государственных проектных институтов пару ледовых дворцов, с десяток пятизвездочных гостиниц и поручить «Дортуру» организовать с минского железнодорожного вокзала автобусную экскурсию <strike>«Ландон из зе кэпитал»</strike> «Минск — столица Республики Беларусь» с посещением интеллектуальной сокровищницы белорусского народа. Спроектирована последняя, кстати, немногим раньше Гуггенхайм Бильбао, но послевкусие все же оставляет несколько иное.
